Писательский дар художника Козьмы Петрова-Водкина. Автобиография

Писатель

Многие факты жизни и, главное, интереснейшие мысли Петрова-Водкина остались бы неизвестными, не помоги своим будущим исследователям сам художник. На рубеже 1920-х и 1930-х годов Петров-Водкин написал две автобиографические повести - "Хлыновск" и "Пространство Эвклида", - где с поразительным литературным мастерством и образной остротой воспроизвел картины своего детства, юности и годов учения, изложил собственное понимание многих проблем жизни, искусства, ремесла художника. Это важнейшие источники сведений о формировании Петрова-Водкина и его взглядах.
Уже в конце 1890-х - первой половине 1900-х годов Петров-Водкин много сил и души отдавал писательству. Увлечение литературой было настолько серьезно, что даже в дни поездки по Северной Африке он находил время заниматься своими пьесами. Однако вскоре наступил перелом; "К худу или к хорошему, со мной произошел поворот в сторону живописи, и литература осталась почти в стороне, по край ней мере за последнее время", - писал он матери из Франции осенью 1907 года. В 1910-х годах Петров-Водкин возвращается иногда к переработке своих старых пьес, но за новые уже не берется. Лишь дважды в ту пору он выступает в печати в жанре беллетристики: в 1910 году публикует в первой книге казанского литературно-художественного сборника "На рассвете" отрывок из путевых впечатлений "Поездка в Африку", в 1914 году - иллюстрированную своими рисунками детскую повесть "Аойя. Приключения Андрюши и Кати в воздухе, под землей и на земле". Позднее, после экспедиции в Среднюю Азию, Петров-Водкин написал уже упоминавшийся небольшой очерк "Самаркандия" (1923). Таким образом, несмотря на серьезное увлечение литературой, она не смогла все же занять в жизни и творчестве художника того места, на которое поначалу претендовала весьма настойчиво.

Автопортрет.
1921

В Детском Селе Петров-Водкин сблизился со сложившейся там колонией писателей и других деятелей искусства (В.Я.Шишков, А.Н.Толстой, композиторы Ю.А.Шапорин. Г.Н.Попов, В.М.Богданов-Березовский, литературовед Р.В.Иванов-Разумник, к которым постоянно наезжали из Санкт-Петербурга О.Д.Форш, К.А.Федин, М.М.Пришвин, Б.М.Эйхенбаум и многие другие). Общение с кругом детскосельских писателей и даже прямые побуждения с их стороны послужили толчком к началу работы Петрова-Водкина над задуманной им автобиографической трилогией. Позднее, вспоминая, что к 1928 году болезнь превратила его в "полуинвалида", художник говорил: "И вот тут Шишков, Алексей Николаевич Толстой и Федин надоели мне: пиши и пиши!"
Первая часть трилогии - повесть "Хлыновск", начатая в 1928 году, вышла из печати в конце 1930 года. Спустя два года Петров-Водкин закончил вторую часть, названную им "Пространство Эвклида". К третьей он только приступил, когда временное улучшение состояния здоровья вернуло его от литературы к живописи. Волей обстоятельств трилогия превратилась в дилогию. Начав с истории Хвалынска и жизнеописания дедов и родителей, Петров-Водкин повествует в ней о своем рождении, поре младенчества и отрочества, а затем - в "Пространстве Эвклида" - о годах учения в Саратове, Петербурге и Москве, о поездках в Мюнхен и Италию, расставаясь с читателем на склоне огнедышащего Везувия. Задумав рассказать о своей "жизни в искусстве", автор успел показать в повестях не столько саму эту жизнь, сколько путь к искусству, освещенный и осмысленный зрелым, давно сложившимся художником. В ходе обстоятельного и вместе с тем лирического повествования о своем детстве, отрочестве, юности, возмужании Петров-Водкин раскрывает перед читателем процесс формирования в нем художника: человека особого строя души, чуткого к добру и красоте в природе и людях, бьющегося над сложными вопросами искусства и мироздания.
Своеобразный склад ума, оригинальный и яркий литературный дар, погруженность в проблемы искусства и очевидная склонность к самостоятельному анализу самого широкого круга явлений - все это позволило Петрову-Водкину насытить повести множеством интересных наблюдений, соображений, острых, быть может, не всегда справедливых, но глубоко личных и принципиальных характеристик. Автобиографическое повествование постоянно перемежается мыслями об искусстве и об отдельных художниках, о способах изображения видимого мира, о поведении человека в момент опасности и снова об искусстве в самых различных его аспектах. Так рассказ о юности и возмужании автора превращается местами то в исповедь художника, то в декларацию его профессиональных взглядов, то в изложение представлений о той или иной, нередко весьма далекой от искусства области. Наконец, и это немаловажно, повести (главным образом "Пространство Эвклида") дают ценнейший материал для понимания художественной атмосферы и многих частных вопросов жизни искусства конца 1890-х-середины 1900-х годов в России.
Среди многочисленных отступлений от нити автобиографического повествования наибольший интерес представляют те, в которых автор теоретически обосновывает некоторые существенные закономерности восприятия и передачи в живописи и рисунке пространства, цвета, предмета, - закономерности, которые он широко использовал в своем искусстве и понимание которых может многое объяснить в его произведениях. Эти главы и страницы тем более важны, что по всем вопросам искусства Петров-Водкин имеет ясную позицию и пишет с отличным знанием профессионального ремесла художника. Во всех своих высказываниях и характеристиках - людей, событий, явлений, специфических проблем, встающих перед ищущим живописцем, - Петров-Водкин раскрывается как творческая личность и мыслящий художник. Они остры, рельефны, в них отражается совершенно оригинальный и порой неожиданный ход его рассуждений, они по-своему логичны, нередко тенденциозны и всегда целеустремленны, ибо даны с определенных, глубоко продуманных художнических позиций. По своей сути они представляют великолепный комментарий к его искусству.
Рассматривая автобиографические повести Петрова-Водкина, необходимо остановиться на многочисленных рисунках пером, сопровождающих текст. В "Хлыновске" это заставки и концовки, в "Пространстве Эвклида" - формально не регламентированные наброски, рассыпанные по страницам книги и позволяющие читателю еще более полно почувствовать атмосферу, в которой проходила молодость художника. Эти рисунки-воспоминания воссоздают образы многих людей, с которыми сталкивала его судьба, людей известных и безвестных, случайных попутчиков и друзей всей жизни, хвалынских иконописцев и титанов Возрождения, чьи тени неотступно вставали в воображении Петрова-Водкина в Италии. А наряду с ними - превосходные типажи различных исторических эпох, упоминаемых в книге, и тут же полужанровые сценки, поясняющие какие-то рассуждения автора. Свободные но форме, сохраняющие память художника о событиях и переживаниях давних лет, они неотъемлемы от текста повестей.