Путешествия художника Петрова-Водкина. Биография, картины, рисунки

Поездки Петрова-Водкина

Уже в 1906 году, параллельно с посещениями Академии Коларосси, Петров-Водкин работает над несколькими картинами отвлеченно-символического содержания без ясно читаемой программы. Такова "Элегия" (местонахождение неизвестно) с двумя сидящими на скале над морем полуобнаженными, погруженными в свои думы девами. Их сухо и четко написанные тела с монотонной живописной поверхностью и почти монохромной цветовой гаммой слишком очевидно восходят к натурным штудиям модели. Тем самым художник невольно ограничивает свои возможности по-настоящему глубокого решения задуманной им картины, призванной запечатлеть состояние вневременной отрешенности, окрашенной тонами созерцательной грусти. Другие начатые в ту пору вещи автор не довел до конца или уничтожил (как уничтожал он многие не удовлетворявшие его картины, главным образом из числа ранних), так как сам сознавал их слабость. О содержании одной из них Петров-Водкин писал в октябре 1906 года матери: "Назову ее "Зверодух" - это поэма человека, мучающегося на земле между телом, делающим его скотом, и прекрасной душой, подымающей его до бога..."

Вид Самарканда.
1921

Вслед за тем, в начале следующего года, он пишет картину совсем иного, жанрового характера - "В кафе" (ГРМ), навеянную непосредственными наблюдениями парижской жизни и решенную в совершенно другом ключе, чем, например, "Элегия". Если там акцентировалось, или во всяком случае подразумевалось, глубокое внутреннее содержание, то здесь, наоборот, дана обыденная сценка, к тому же лишенная какой бы то ни было сюжетной завязки, - просто фигуры нескольких парижанок в интерьере кафе. Центральная в холсте фигура девушки в синем выделена на фоне желтых и золотистых тонов платьев других посетительниц кафе - и этим определяется цветовая гамма картины; две фланкирующие фигуры первого плана частично срезаны краями картины, что должно, очевидно, подчеркнуть непреднамеренность композиции. Образы девушек, а отчасти и сама живопись картины позволяют думать, что Петров-Водкин успел к этому времени познакомиться с работами Боннара и других "наби". В то же время подчеркнутая объемность моделировки лиц, рук, проглядывающие во многих частях картины контуры и вообще элементы рисунка, наконец, ритмичность композиции все же связывают эту и подобные ей работы с более характерными для живописи Петрова-Водкина второй половины 1900-х годов картинами типа все той же "Элегии".
Линию, начатую "В кафе", Петров-Водкин своеобразно развил в конце того же 1907 года в парных картинах "Театр. Драма" и "Театр. Фарс" (обе - ГТГ), в которых попытался вступить, но без особого успеха, на несвойственный складу его ума и темпераменту путь жанровой сатиры.

Наиболее сильной парижской работой 1907 года был, несомненно, портрет жены художника, позировавшей ему на фоне гобелена (ГРМ). Уверенная и простая лепка высвеченного лица, заставляющая вспомнить лучшие его рисунки той поры, тонкая цветовая гармония в характерной гамме темно-синих и зеленовато-желтых тонов, мастерская связь фигуры с фоном, наконец, общая элегантность произведения, доступная только настоящему профессионалу, - показывают, что и в главной сфере своего искусства - живописи - Петров-Водкин в Париже весьма скоро стал стремительно продвигаться вперед, пожиная добрые плоды настойчивой учебы и пытливого знакомства с музеями, выставками, галереями и лавками маршанов. И вместе с тем этот превосходный портрет, при всех его типично водкинских чертах, свидетельствует о том, что его автор прошел мастерскую Валентина Серова и по-своему развивает именно серовские портретные традиции.

Обосновавшись в Париже, Петров-Водкин писал в своей городской мастерской, но временами покидал ее и отправлялся пожить и поработать на природе - то в маленькую рыбачью деревушку Пон-Круа на атлантическом побережье Бретани, то в горное селение близ Сен-Жан де Люза в Пиренеях, - откуда привозил множество этюдов.

Поездки:
1 2 3

В апреле - июне 1907 года Петров-Водкин совершил двухмесячную поездку по Северной Африке (Алжир, Тунис), во время которой исполнил большое число рисунков, акварелей и этюдов маслом. В рисунках и акварелях пластические задачи порой отходили на второй план перед чисто практической целью - зафиксировать лица, типаж, облик арабов и негров, вид алжирских селений, интерьеры домов. За внешней свободой в этих листах чувствуется стремление к документальности, понятное для человека, попавшего в новый для него мир; отсюда некоторая их сухость. Этюды маслом живописны, хотя в большинстве своем решены в той же характерной для этих лет гамме оливковых, желтых, охристо-серых, коричневых, не вполне передающей яркое солнце юга. Есть среди них работы очень живые и сочные, показывающие, что во время этого романтичного и не лишенного приключений странствия с этюдником по краю Сахары ("... трудно описать тебе это величие и ужас пустыни") художник не только собирал материал для будущих картин и дивился на экзотику, но и с неподдельным воодушевлением писал желтую равнину песков, сочную зелень оазисов, незамысловатые жанровые сценки.
На основе привезенных из Африки этюдов и эскизов во второй половине того же и в начале следующего года Петров-Водкин создал несколько картин. Двумя из них - "Семья кочевников" (1907, собр. Н.А.Перфилова, Санкт-Петербург) и "Танец арабов" - он участвовал в парижском Салоне 1908 года. "Все время благодарю красавицу Африку за то, что она мне дала своей пустыней, пальмами и чернокожими", - резюмировал он подготовительном рисунке, принадлежащем собранию Русского музея).
Картины Петрова-Водкина, которыми он заканчивал эпоху своего затянувшегося становления и вступал в пору самостоятельного творчества, противоречивы и легко уязвимы для критики. Однако сквозь неясность интерпретации классической формы и велеречивую неконкретность живописного языка в них пробивается страстное желание художника говорить со зрителем о вечных проблемах жизни и искусства, отбрасывая все мелочное, повседневное, суетное. Грандиозность помыслов не находит еще адекватной художественной формы, но Петров-Водкин уже на том пути, который приведет его к подлинно высоким достижениям.
Показав свои последние картины в очередном парижском Осеннем салоне и отправив на родину все наработанное во Франции и Северной Африке, Петров-Водкин в конце октября 1908 года выезжает в Петербург, где обосновывается навсегда.